Супружеский тип семьи

В последние десятилетия наблюдается зарождение еще одного типа моногамии, который Голод С.И. условно назвал супружеским

. В такого рода семье стратегическое отношение оп­ределяется не родством (как в патриархальной) и не родительством (как в детоцентристской), а свойством. Понять это можно так. Норма семейной жизни меняется: родители в такой семье отказываются полностью подчинять собственные интересы интересам детей

. Зафиксированное движение расценивается частью исследователей как одно из фундаментальных, определяющих лицо современной цивилизации.

Супружеская семья

— исторически наименее стереотипизированное образование. Если иметь в виду зрелую ее стадию, то здесь открываются уникальные возможности для отхода от господства зависимых отношений и раскрытия деятельной палитры по всем структурным составляющим: муж — жена, родители—дети, супруги — родственники, дети — пра­родители. Иными словами, в границах одного семейного типа возникают разнообразные и богатые отношения между пола­ми и между поколениями, возможности индивидуальной са­мореализации для всех. Эта общая идея, чтобы быть адекватно воспринятой, требует уточнений.

Первое. Почему возлагаются особые надежды на супружество, разве в прошлом его не было? Да, не было. Само собой разумеется, супруги, т. е. муж и жена, по меньшей мере, в европейском цивилизованном обществе, составляли первооснову семьи. Но речь идет не о супругах, а о супружестве.

Супружество

— это личностное взаимодействие мужа и жены, регулируемое моральными принципами и поддер­живаемое имманентными ему ценностями. В основе этого - неинституциональный характер связи и симметричность прав и ответственности обоих супругов. Это, кстати, и указывает на исторически недавнее происхождение данного феномена. В самом деле, принципы, лежащие в основе супружества, мог­ли практически реализоваться лишь в результате социальных сдвигов, сопровождавшихся индивидуализацией мужчин (рас­ширение избирательности, внутренней ответственности, уси­ление самоконтроля) и распространением обозначенных ка­честв на женщин, что было бы невозможно без их экономической и гражданской эмансипации.

Второе уточнение связано с дешифровкой ценностей пост­современной семьи. По-видимому, нет особой нужды дока­зывать общность «корней» детоцентристского и супружеского типа. Они базируются на одном и том же — институте ухажи­вания. Отсюда неудивительно и совпадение двух базовых цен­ностей — адаптационного синдрома и интимности. Вместе с тем между современным и постсовременным типами семьи есть и существенное различие

. Например, где-то через десять-пятнадцать лет совместной жизни жена (муж) только собирается открыть рот, а муж (жена) может с большой достоверностью сказать, о чем пойдет речь. Этот мо­мент опасен: брачные партнеры хорошо адаптированы, а по­тому легко предсказывают реакцию другого, что открывает путь отчуждению. В детоцентристской семье рутинность не­редко способствует либо переносу акцента на отношения по­рождения, либо вовлечению одного из супругов (иногда и па­раллельно) в пьянство, наркоманию, сексуальный разврат. Все это, разумеется, чревато конфликтами и разводами.

В постсовременной семье вырабатывается антирутинный механизм — автономия.

Важно не забывать прописную истину: социализированный человек в каких-то пределах автономен, в техногенном мире всегда остается место для вариаций и самостоятельных решений. Чем выше уровень цивилизационно-культурного раз­вития общества, чем ярче член такого социума сознает себя как индивидуальность, тем насущнее его потребность в обо­соблении. Созвучная тенденция прослеживается и в семье. Здесь, в частности, автономность выражается в том, что ин­тересы каждого из супругов шире семейных, и круг значимого общения для каждого из них выходит за рамки супружества.

Их эмоциональные устремления регулируются не столько обычаями, традициями и внешними предписаниями, сколько индивидуальными представлениями, эстетическим идеалом и нравственными ценностями.

Заключая рассмотрение имманентной базы постсовре­менного типа семьи, можно отметить взаимозависимость и взаимодополняемость механизмов устойчивости (адаптация, ин­тимность) и развития (автономия). И действительно, эмпирические данные Голода С.И. выявили тесную положительную связь между интимностью и автономией. Так, подавляющее большинство мужчин, достигших высокого уровня интимности, сообщили, что жены активно поощряют их своеобразие, лишь каждый десятый подчеркнул противоположное. Зеркальная картина получена при низкой интимности. Принципиально те же тенденции обнаружены у женщин: в первом варианте — 50% против 20, во втором — 4% против 80.